Обычно плейбои относились к своим женщинам как к временному дополнению или мимолетной страсти, однако некоторые имена появлялись в колонках сплетен чаще других.

Например, Анита Экберг после развала ее брака, Линда Кристиан после развода с Тайроном Пауэром и его внезапной смерти от сердечного приступа, а также английская светская дива Памела Черчилль, у которой была связь с Аньелли (они вместе были в машине во время катастрофы, едва не стоившей Аньелли жизни).

Рим стал излюбленным местом этих женщин: его прежде скромная ночная жизнь ожила и засверкала всеми огнями, когда на блестящей Виа Венето открылись многочисленные бары и ночные клубы. Однако они постоянно рисковали попасться на глаза молодым фотографам, которые толпились на перекрестках или сидели на мотороллерах Vespa, готовые запечатлеть тайную жизнь знаменитостей, отдыхающих вдали от дома. Даже плейбои вроде «Малыша» Пиньятари, у которого как раз был бурный роман с Линдой Кристиан, попадались в объектив. Джанни Аньелли избежал огласки своего романа с Анитой Экберг лишь откупившись от репортеров и редакторов.

Феномен папарацци, родившийся в Риме, ознаменовал изменение в статусе современных знаменитостей. Отныне они были не недостижимым идеалом, который можно только возносить на пьедестал и боготворить, но обычными смертными, которые легко поддаются искушениям плоти. Римская киноиндустрия в глазах читателей столичного Lo Specchio, французского Paris-Match и лондонской Evening Standard представляла собой не что иное, как бесконечный конвейер скандалов — адюльтеров, попыток самоубийств, оргий и наркотиков. В Нью-Йорке еженедельник светских сплетен журнал Confidential, а также бульварные издания с соответствующими названиями Hush-hush («Тссс!»), Whisper («Шепотом»), Wink («Подмигни!») и Inside Story («Из первых рук») публиковали такие непристойные детали, которые в Европе не осмелились бы напечатать.

Скандалы не запятнали гламурного образа Рима, скорее придали ему некий мрачноватый, но манящий оттенок, который использует Федерико Феллини в фильме «Сладкая жизнь», выстроив мастерски точный образ космополитического города. Этот фильм, с одной стороны, вобрал в себя весь киногламур, собранный в столице Италии, и показал его в наиболее концентрированном виде, а с другой стороны, показал упадок интеллектуалов, пропасть между поколениями, бессмысленность современной религии, лицемерие знаменитых, неуместность аристократии и идеализацию никчемности.

И сквозь все это Марчелло Мастрояни в роли пресс-агента и французская актриса Анук Эме в роли скучающей светской дивы Мадалены, словно две шикарные ночные совы в черном, скользят над поверхностью из обломков человечества.